Александр Поляков - Факел [СИ]

Морозов это понял в доли секунды и осознал, что человечеству лучше не встречаться с этими чужаками. Они пройдут стаей через наши города, как через пустыню на какой-нибудь далекой планете, и оставят после себя развалины, не обратив внимания на то, что у них окажется под ногами.

Глаз исчез, через мгновение появился снова и картинка пропала.

Морозов сглотнул, пошевелился и на негнущихся ногах двинулся к выходу.

У источника он долго сидел на корточках, не чувствуя холода и старательно забивал флейту грязью, обмазывал ее со всех сторон. Только убедившись, что она набита до отказа, Морозов унес ее обратно, вырыл у стены глубокую яму и похоронил страшную находку.

Вылез он в состоянии близком к обмороку, расшвырял ногой кучи камней, схватил все пластинки янтаря и почти бегом двинулся по ходу, поглядывая на шары.

Гаммельнский крысолов… Морозов! – думал он ошеломленно. Так призовешь инопланетян на бедную голову человечества, и что это будет? Надо молчать об этой находке. Не было ничего, не было! Был сон разума, и он породил чудовищ!

Он остановился – шаров под потолком не было видно. Он пошел назад, свернул вправо, влево и понял, что заблудился.

Ну и ладно, подумал Александр. Все равно без пищи долго бы я не протянул…

Морозов пошел по какому-то ходу, придерживаясь правой стены. Буду идти, подумал он, пока не упаду без сил и засну навсегда.

Он чуть не запнулся за скелет и пошел осторожно, склонившись к земле. Скелеты, а затем и тела стали попадаться чаще. Несколько раз встречались тела, у которых на темных лицах неясно белели глаза…

Стало светлее – свет пробивался спереди и Морозов стал различать лежащие тела – почти все были одеты в полосатую одежду с номерами на груди.

Он ступал осторожно и, сделав очередной шаг, врезался головой в жидкую белую массу, пробил в ней отверстие и понял, что стоит на самом краю туннеля, который еще совсем недавно был прикрыт трехметровой толщей железобетона.

До уха донесся шум воды – прибой бил о камни.

Не раздумывая, он полез вниз, цепляясь руками и ногами за горизонтальные и вертикальные прутья, ломающиеся под тяжестью его тела, погрузился в воду и поплыл к выходу. Сзади рухнула в воду масса полуразложившегося железобетона – он даже не обернулся.

Загребая руками, в одной из которых были зажаты две пластинки янтаря, Александр обогнул бетонный причал, увидел металлическую лестницу, спускающуюся в воду, зацепился рукой за ржавую перекладину и полез наверх.

Бетон, нагретый солнцем, был для него мягче пуховой перины. Он лег на спину и стал смотреть в чистое небо.

Шум мотора заставил его приподняться.

Скутер подлетел к входу в туннель и закачался на волнах.

– Эй, Морозов! – закричал человек, поднимаясь во весь рост. – Отзовись!

– А поесть, ничего нет? – негромко спросил Александр. – Банан, хотя бы…

Мотор взревел, скутер подплыл к причалу. Напротив Морозова появилось недоверчивое лицо Плавчего.

– Сашка, ты? – спросил он.

– Нет, – ответил Александр. – Дух его, единоутробный.

Валерка схватил визифон и заорал:

– Нашел, ребята!!! Здесь он, лежит, отдыхает!

– Чего ты мелешь, дурак! – сказал Морозов, улыбаясь. – Из подземного царства я спасся. Еле вылез…

Потом был сонм лодок и катеров, прилетел вертолет и командира торжественно подняли на борт и доставили в Центр Здоровья Человека. Там его обследовали и констатировали, что Морозов абсолютно здоров, внутренние органы в порядке, поэтому можно съесть один банан.

Под взглядами всего Центра Морозов, кусочек за кусочком съел фрукт и, потирая руки, сказал:

– Где моя "балалайка" с колонками? Хочется песен!

Ему принесли "гитару-оркестр" – он взял пару аккордов и сказал в наступившей тишине:

– Теперь наше дело, это экология, а разведка будет ей помогать. Иного пути у нас нет, и не будет!

Он посмотрел в глаза Славки Петрова, улыбнулся и запел:

"Где-то багульник на сопках цветет, кедры вонзаются в небо. Кажется мне, что давно меня ждет, край, где ни разу я не был"…

Все хорошо, что хорошо кончается, подумал он, глядя в окно. Я выбрался целым и невредимым и – когда понадобится, я найду и этот ход, и эту ложбину и стену, под которой зарыта флейта. Сейчас не время… да… пока еще не то время, но когда-нибудь наступит нужное время и я это пойму…

… "Возле палатки закружится дым, вспыхнет костер над рекою, вот бы прожить мне всю жизнь молодым, что б, не хотелось покоя!"

"Знаю, что будут, наверно, не раз, грозы, мороз и тревога, трудное счастье находка для нас, к подвигам наша дорога! Трудное счастье находка для нас, к подвигам наша дорога!…"

Апрель – октябрь, 2012, Новосибирск